В перспективе затянутого развода с женой Максим недуманно-негаданно оказывается не исключительно в тупике собственной жизни, однако и лицом кстати со своими младенческими страхами. Врасплох в памяти всплывает запамятованное лето — ведь самое, иногда его, мальчишкой, родители, вымотавшиеся от ссор и на границы развода, отослали в деревню к деду. Тогда такое представлялось ссылкой, попыткой освободиться от лишнего очевидца их краха. Но для Макса всё поворотилось иначе.
Дед, фронтовик с твёрдым глазом и дерзким словом, не был податливым старичком с баюками. Он жил по всей форме, отъюстированным борьбой и жизнью без иллюзий. Но именно в этой строгости паренек нашёл поддержку, какой не водилось в близком доме. Дед не развивал — он просто принимал. Совместно они удили рыбу, поправляли крышу, брюзжали для соседей и насмехались по-над неловкими проделками, каких у Макса арестовывало на целое лето.
После годы, испытывая буквальный разрыв, Максим недуманно-негаданно понимает, какое количество тогда получил. Не в словах, не в наставлениях — в неразговорчивой верности, присутствии, уверенности, что кто-то близко не предаст. И, возможно, собственно данные воспоминания останавливаются ему неповторимым якорем, иногда всё другое трещит по швам.
